С. Апрелев «Метаморфозы К-77».

Утром 25 марта 2002 года к борту подводной лодки "Джулиет-484" подошел буксир "Пойнт Вэлиант" и закрепил трос на кормовом кнехте. Таможня и портовые власти дали "добро", а провожающие покинули корабль. Ровно в 10.00 были отданы швартовы и мощный буксир "Хэмлок" потянул 4000-тонную громаду на выход из гавани канадского Галифакса. Их курс лежал в город Провиденс, Род-Айленд, США, которому было суждено стать последним пристанищем подлодки, на сей раз в качестве музейного экспоната. Залив Мэйн пройти с ходу не удалось из-за тревожной метеосводки, и непогоду пришлось пережидать в Шелбурне, Новая Шотландия, то есть все еще в Канаде. Через день честная компания двинулась дальше и ясным первоапрельским утром прибыла к месту назначения. На городском причале №1 корабль встречали оркестр и группа энтузиастов морского дела во главе с мэром Провиденса Винсентом Чьянчи, а также президентом Фонда музея "Саратога" Франком Ленноном…

Откровенно говоря, вся эта шумиха, затеянная вокруг отплававшего свое корабля, к тому же увенчанного звездно-полосатым флагом, вряд ли вызвала бы наш интерес, не будь этот корабль в недалеком прошлом, советским подводным ракетоносцем "К-77".

Крейсерская подводная лодка с крылатыми ракетами "К-77" была заложена 31 января 1963 года на судостроительном заводе "Красное Сормово" в городе Горьком (ныне Нижний Новгород). 31 октября 1965 г. она вошла в состав Северного флота, базируясь в дальнейшем в Ура-губе (Видяево). Четыре пусковых установки крылатых ракет и 10 торпедных аппаратов делали корабль весьма грозным для противника. Его ракеты П-5, летели со скоростью звука на высоте 200-400 м на 500 км и легко преодолевали ПВО вероятного противника, а килотонная ядерная боеголовка РДС-4 обеспечивала гарантированное поражение как береговых, так и корабельных целей. Позднее, еще более точные самонаводящиеся ракеты П-6 сделали основной мишенью этих лодок американские авианосцы. Планируемая серия из 35 "джульетт" (так этот тип именовался в НАТО), строившихся одновременно с 8-ракетными атомоходами проекта 675 (в НАТО тип "Эхо") подобного предназначения, была впоследствии сокращена до 16 единиц. Целеуказание для ракет обеспечивалось как данными c управляющего КП, так и системой "Касатка", позволявшей получать информацию от спутников и разведывательных самолетов. Корпус из маломагнитной стали был покрыт 50-мм звуко-радиопоглощающим слоем жесткой резины, а серебряно-цинковая аккумуляторная батарея, обеспечивала дальность подводного плавания свыше 800 миль и скорость 17.5 узлов в течение 1.5 часов, что было весьма важно при уклонении от противолодочных сил.

Несмотря на неказистый вид "джульетты" зарекомендовали себя надежными кораблями и в течение десятилетий являлись рабочими лошадками "холодной войны" наряду со своими дизельными собратьями: "фокстротами" (пр.641), "виски" (пр.613) , "ромео" (пр.633), "танго" (пр.641Б) и т.д. Среди "дизелей" они прочно стояли на втором месте по длительности походов вслед за подводными лодками пр.641 с их нечеловеческими 9, 12 и даже 13- месячными автономками.

В период войны во Вьетнаме тихоокеанское соединение ракетоносцев пр.651 успешно демонстрировало советскую морскую мощь в Тонкинском заливе. А боевая служба "джульетт" Северного флота, длившаяся обычно не менее полугода, проходила, как правило, в Средиземном море, но были, как говорится, и варианты.

Зимой 1976 года подводная лодка "К-77" под командованием капитана 1 ранга Альберта Левина вышла в свой очередной боевой поход. Успешно форсировав Фареро-Шетландский противолодочный рубеж, лодка, в полной мере испытала на себе нрав зимней Атлантики. Во время зарядок батареи крен достигал 50 градусов, а гребни океанских волн проносились высоко над ходовым мостиком. Привязанная ремнями верхняя вахта, проворно ныряла под козырек рубки, когда очередной вал накрывал их, далеко не утлое суденышко. В те редкие моменты, когда отдраивался рубочный люк, огромный столб воды проваливался в центральный пост, грозя вызвать замыкания и сопутствующие им неприятности, вплоть до пожара, страшнее которого на подводной лодке, как известно, ничего нет. В Бискайском заливе стихия разбушевалась настолько, что казалось не выдержат стальные борта легкого корпуса…

На параллели мыса Финистерре  командир неожиданно получил радиограмму, предписывавшую следовать не в Средиземное море, как ожидалось, а к Виргинским островам, т.е. к восточному побережью Америки. По мнению командования 6-й флот США собирался, если не высаживать десант на Кубу, то, по крайней мере, продемонстрировать подобную попытку. Подводный ракетоносец  разворачивался, ни много, ни мало, на перехват американского флота.

В ту пору командир дивизии, в состав которой входила «К-77», капитан 1 ранга Виталий Викторович Козырь вспоминает:

…Новый маршрут пролегал между Азорскими островами и островом Мадейра в направлении Зюйд-Вест. Качка вскоре уменьшилась, а когда вошли в зону  экваториальных пассатов, и вовсе стало спокойно. На горизонте - ни дымка, а в воздухе даже инверсионных следов от самолетов не видно. Температура в отсеках  достигла 50 градусов. Кондиционеры работали непрерывно, но существенно снизить температуру в отсеках не удавалось…И вот назначенный район на параллели Виргинских островов достигнут. Вокруг мертвая зыбь. Серая мгла оказалась настолько густой, что было трудно различить, где кончается вода и где начинается воздух. Тяжелая, давящая атмосфера. Дышать нечем. Воздух напоен влагой настолько, что блики на воде отражаются в плотных его слоях. В отсеках лодки  невыносимая жара.. Однако, испытание было недолгим. 6-й  флот оставил в покое Кубу и направился к берегам Анголы. На подводной лодке кончалось топливо. Последовала команда следовать в Конакри (Гвинея) для отдыха экипажа, ремонта техники и пополнения запасов.
Путь к африканским берегам был недолгим. 13 февраля вышли к гвинейской столице. Нужные карты отсутствовали, но штурмана окозались на высоте. "К-77" ошвартовалась к борту большого десантного корабля ЧФ "Крымский комсомолец", на  котором  находился  батальон морской пехоты Балтийского флота. Командир корабля доложил по радио командиру соединения о прибытиино и о том, что закончился хлеб. В ответ получил шуточную рекомендацию - есть бананы. С хлебом выручили интенданты десантного корабля. А вот бананов в Гвинее не оказалось. Зато вдоволь наелись ананасов… Уставшие от трехмесячных походов по штормовой Атлантике, подводники встретили радушный прием у местных властей, а самое главное - у своих коллег моряков-надводников…Помимо дружеских визитов главное внимание было направлено на приведение в порядок материальной части и восстановление бодрости духа в экипаже. За три недели экипаж отдохнул, и, насколько возможно, пополнил необходимые запасы. Приняв топливо с подошедшего советского танкера, «К-77» отправилась в путь, теперь уже в Средиземное море и для начала в Александрию. На подходе к островам Мадейра командир неожиданно получил приказание  возвращаться в базу. В Бискайском заливе лодка вновь оказались в зоне жестоких штормов. Даже на глубине 100 метров крен достигал 10 градусов. Предвкушая скорую встречу с Родиной, подводники стойко переносили трудности и, ничто не предвещало беды. Утром 20 марта  подводная лодка шла на глубине 80 метров. Командир  находился в  центральном  посту, когда в 10.40  из  жилого 5-го отсека поступил доклад: "Аварийная тревога! Пожар в 5-м отсеке! Горит ППС!" (станция параллельно-последовательного соединения групп аккумуляторной батареи). Была сыграна аварийная тревога. По приказанию командира корабля в 8-м отсеке была изготовлена к действию система объемного химического пожаротушения (ЛОХ) и в 5-й отсек был подан огнегаситель "Фреон-114-В2". Связь по корабельной трансляции между главным командным пунктом и кормовыми отсеками 6 и 7 мгновенно оборвалась. Из 7 отсека старшина команды электриков успел доложить по телефону, что в отсек несанкционированно подан фреон. Поскольку пожар в 5-м продолжался,  командир приказал подать туда огнегаситель  из установки ЛОХ центрального поста.  В 11.10.  лодка  всплыла в надводное положение для вентилирования отсеков. Бискайский  залив продолжал бушевать. Для выяснения обстановки была организована группа разведчиков, которая обследовав 5-й отсек и обесточив обгоревший ППС, двинулась в корму. Наконец, была отдраена переборка в 7-й отсек, и взору офицеров открылась страшная картина. На палубе в различных позах лежало десять моряков. Еще двоих в бессознательном состоянии вытащили из трюма.

Они  были в аппаратах ИДА-59 (Индивидуальный дыхательный аппарат образца 1959 г.- прим. авт.) Остальные - без всяких средств индивидуального спасения. Усилиями  врача и его помощников, удалось вернуть в сознание десять моряков. Затем бросились к находившимся в аппаратах ИДА-59. Сняли с них маски, но оба не подавали никаких признаков жизни. Первая медицинская помощь, искусственное дыхание не принесли никаких результатов. Тогда врач  В.Кублицкий  с разрешения командира пошел на крайнюю меру - шприцом ввел адреналин в сердца пострадавших. Однако и это не дало положительного результата. Командир моторной группы капитан-лейтенант А. Кочнев и командир отделения мотористов старшина 1-й статьи  П. Тоос скончались от отравления фреоном и кислородного голодания. Местом их гибели стал Бискайский залив в Ш= 52 град. 50 мин. Сев. и  Д= 17 град. 50 мин. Зап. Надев маски, и включившись в аппарат, они не смогли открыть вентили кислородных баллонов, так как потеряли сознание. Перед выходом в море всем членам экипажа было выдано портативное дыхательное устройство (ПДУ), которое теперь является  постоянным спутником подводника, чем бы он ни занимался. Простое и надежное средство - ПДУ  в  то время  еще  не  успело  завоевать доверия у моряков. Действовали по старинке, отработанными приемами - включаясь  в громоздкий аппарат ИДА-59 по любой вводной. Используй они ПДУ и никто бы из моряков не пострадал.

Возвращение подводной лодки в базу после четырехмесячного плавания было омрачено. Вместо оркестра на причале стояла машина скорой помощи...

При выяснении причины возгорания оказалось, что во время ремонта подводной лодки на судоремонтном заводе кто-то из рабочих оставил в переключателе ППС гаечный ключ. Подача фреона в 7-й отсек  вместо 5-го также произошла по вине ремонтников. При сборке  системы  ЛОХ  была перепутана  маркировка, что и стало причиной трагедии. Проверка  системы ЛОХ на всех подводных лодках  соединения показала, что на "К-67" и "К-304", только что вернувшихся из ремонта, маркировка на клапанах системы ЛОХ была также перепутана.

Старшину 1-ой статьи Пауля  Тооса похоронили на Родине, под Таллином. А инженер-капитан-лейтенант Анатолий Кочнев был похоронен недалеко от Видяево, близ аэродрома Килп-Ярв,  рядом с отцом летчиком-испытателем, также погибшем при исполнении своих обязанностей...

В то время я был штурманом одной из подводных лодок видяевской эскадры и вместе со всеми напряженно ждал возвращения «К-77». Примерно за неделю до этого «сарафанное радио» разнесло весть о случившемся пожаре и имеющихся жертвах. Стоит ли говорит о том, что происходило в душах семей подводников «К-77» и их друзей.  Мой друг Миша Кузнецов был младшим штурманом  на этой лодке. К счастью, он вернулся живым и невредимым, а через несколько лет стал командиром  такого  же  корабля…

Очередной  автономный  поход уже «Б-77» совершила после выхода из среднего ремонта, который проходил на «СРЗ-35», в Росте (Мурманск) и длился долгих три года. На посту командира Альберта Израилевича Левина сменил  капитан 1 ранга Венедикт Порфирьевич Андреев. Прибыв на корабль за месяц до выхода в море, он быстро освоился, и Новый 1980 год был встречен экипажем на боевой службе, протекавшей преимущественно  в Средиземном море. 10 июля того же года корабль возвратился в Видяево и на сей раз обошлось без происшествий,  хотя и не без курьезов.

Первый из них связан со старшим помощником ко­мандира ПЛ Славой Быковым и представителем Особого отдела капитан-лейтенантом Энским. Появлению последнего, легендированного как "помощника" командира, способствовало нахождение на борту одной ракеты с ЯБП. По заведенному им самим правилу он спал днем, а свою работу проводил ночью. Бродил по лодке и беседовал с матросами несущими вахту, то есть откровенно ме­шал. Сам он был из неудавшихся офицеров механической службы, в то время в особые отделы  частенько набирали таковых. Как подводник он был полный ноль, не имея ни малейшего представления ни об устройстве корабля, ни о характере службы. Однако на кителе носил командирскую "лодочку", что особенно задевало СПК, не так давно попортившего массу крови  "в борьбе" с флагспецами  на  зачетах  по подтверждению допуска, то есть за право ношения этой самой "лодочки". "Б-77" находилась в Средиземном море, шел  4-й месяц автономки. В голове старпома, отягощенной массой обязанностей, в том числе начальника Хим. службы, созрел  коварный план. Ключевую роль в нем играли радиоактивные бленкеры, хранившиеся в свинцовой коробочке в его персональном сейфе и предназначенные для проверки дозиметрической установ­ки КДУ-4В.

Проинструктировав мичмана химика-санинструктора о задуманном, старпом перело­жил бленкеры, извлеченные из защитной коробочки, из сейфа в шкаф, за которым  «помощник» обычно "давил военно-морского клопа" или попросту хрючил, занимая полдня старпомовскую койку. Верные люди своевременно доложили СПК о его пробуждении для приема пищи, и тотчас по громкой связи во 2-й отсек поступила команда:

- Химику взять в каюте СПК бленкера и прибыть в центральный пост для проверки КДУ-4В.

Выполняя приказание, химик постучал в каюту и испросил разрешения у «помощника» взять бленкеры, которое тот, разумеется, дал, но тут же поинтересовался, а что это, мол, такое? Ему, соответственно, был дан правильный ответ:

- Да это радиоактивные бленкера для проверки установки КДУ-4В.

И вот тут все началось.

Увидев, где хранятся радиоактивные вещества, особист запаниковал и принялся выяснять - какова же суммарная доза его облучения за 3 месяца.Ес­тественно, что за разъяснением он обратился к главному специалисту в этой области на ПЛ - СПК. Тот, не долго думая, вызвал химика с прибором КРГБ (прибор для определения альфа излучения), предварительно зашкалив прибор. Прибыв в ЦП, химик на глазах у всех произвел об­мер «облученного».  Из показаний следовало, что данный субъект должен был почить в бозе еще месяца 2 назад.

Именно в этот момент лодка на­правлялась в "точку" для пополнения запасов воды и прови­зии. Абсолютно не ожидая подвоха, «помощник» бросился к коман­диру:

- Товарищ командир, я вынужден дать радио на берег. Меня надо срочно снимать с борта, т.к. по халатности СПК я получил облучение превышающее допустимые нормы в десятки раз.

Командир Андреев В.П. был человеком умным и рассудитель­ным, успокоив «помощника», он пообещал лично разобраться в этой истории. Как только прозвучала фраза о халатности СПК в хранении радиоактивных бленкеров в собственной каюте, он понял - здесь подвох. Взяв у СПК учебник химика, он вручил его «помощнику» и настоятельно рекомендовал его изучить, сдержанно прокоментировав происшедшее.

Практически за сутки содержимое учебника было изучено, и «помощник» стал несомненно лучшим специалистом корабля по химической службе. Когда матросы сдавали экзамены на классность, их направляли именно к нему. Однако зуб на старпома он затаил. Иначе зачем того таскали  в Особый отдел по возвращению в базу?

Как известно, самая тяжелая вахта в автономке - у "односменщиков". В эту славную когорту входят: замполит, доктор, командир группы ОСНАЗ, ну и  «помощники», если их дают на поход. Для ветерана корабля - доктора и майора Владимира Кублицкого эта автономка была последней. Лодка, успешно выполнив задачи многомесячной боевой службы, возвращалась в родную базу. Переход проходил в надводном положении и летняя погода откровенно радовала неизбалованные "белым светом" души подводников. В районе Фарреро-Исландского рубежа, в предобеденный час, доктор, по обыкновению страдая от скуки, решил составить компанию вахтенному офицеру В.Павлову. Наслаждаясь свежим морским воздухом, доктор, завладев командирским биноклем, буравил горизонт во исполнение приказания командира подбирать все буи и фотографировать китов. Благо, лодка двигалась под моторами эконом хода, т.к. к тому времени накопилось солидное опережение расчетной точ­ки. Примерно в 11.30  доктор прокричал «Вижу» и начал отчаянно указывать рукой на некий предмет. Вахтенный офицер схватил фотоаппарат, сигнальщик бросился к пеленгатору, и вскоре хор голосов слился в едином возгласе:

- ПЛ слева 60 град. Д - 15 кбт!.

Прямо на солнечной дорожке отчетливо виднелись перископы и верхний срез рубки. Дальше как положено: « Стоп моторы! Штур­ман точку на карте. Записать в вахтенный журнал!...». Минер бодро доложил:

- Товарищ командир, по пеленгу такому-то -  визуально обнаружена всплывающая ПЛ, дистанция -15 кбт. Акустик слушать слева 60 - 70 градусов. Включить магнитофон!

Здесь и командир поднялся на мостик, правда на том месте, где только что была ПЛ - лишь пузыри да разводы. Акустик к счастью успел "зацепить" шумы и даже записал их на маг­нитофон. Командир, спустившись в гидроакустическую рубку, прослушал запись, но классифицировать не смог по причине кратковременности  контакта, но факт обна­ружения ПЛ был налицо, ибо визуально горизонт на тот момент был чист. Естественно, что после этого в Москву полетело радио "Тогда-то, там-то Ш и Д, обнаружил пл вероятного противника на всплытии, имел визуальный и гидроакустический контакт".

Из Москвы квитанция. Все к доктору с поздравлениями :

- Верти, Володя, дырку на кителе под орден, это ж надо у берегов Англии обнаружить ПЛ "вероятного противника". "Супостат" был явный, т.к. о своих лодках  предупреждали заранее.

Все на подъеме. Толком за полгода ничего не сделали, даже вспомнить нечего, а тут на тебе подарочек! Поход выходил чисто круизным - одни заходы в иностранные порты.

В очередной сеанс связи приходит персональ­ное РДО. Никто не сомневается, что с благодарностью и похвалой.

После разбора радио, командир выходит в централь­ный с весьма озабоченным видом. Вскоре становится ясно почему.

"Вам надлежит с __ по__... участвовать в учениях Северного флота в Северном море".

В итоге, вместо ожидаемого 25 июня по распоряжению лодка вернулись домой лишь 10 июля. Но, как говаривали раньше, «Партия сказала надо, - все ответили - есть!». Учение позади и, наконец,, лодка прибывает в Видяево. Оркестр, вся эскадра построена, на торце пирса жены, дети. Кто-то получает  новые погоны прямо на пирсе. Командира обнимают, благодарят. В общем, все как и положено по окончанию успешной автономки.

Пробежали 10 суток отчетного периода. Командир отправляется в штаб СФ, прихватив с собой минера и командира БЧ-2 для уточнения деталей по учениям, где произво­дились условные ракетные и торпедные стрельбы. Офицеры отправились на 7-ю ОПЭСК, на те корабли по которым "стреляли", а командир в штаб. Все согласовали на «отлично», не обидев и «противника», и приготовились к триумфальной встрече командира. Сердце подсказывало, что до представлений к наградам рукой подать.

Часов в 16 появился командир, улыбается, но молчит. Офицеры с нетепением:

- Ну что, Венедикт Порфирьевич, едем в ресторан обмывать сдачу отчета?

- Поехали!

Не прошло и часа, как подводники сидели за столиком в "69-й параллели". Выпили по первой, по второй, а командир молчит. Офицеры  взмолились.

- Ну сколько можно тянуть?

Наконец, командира прорвало:

- Отчет сдал. Нам за БС - отлично! А вот за мной командир из Гаджиева сдавал отчет, ему за БС - трояк влепили.

- Да и бог с ним, пусть берут пример с дизели­стов-видяевцев.

- Так из-за  нас же!

Офицеры открыли рты:

- При чем же тут наша лодка?

Оказывется  героический доктор Кублицкий  обна­ружил советскую ПЛ, возвращавшуюся с БС. Та всплы­ла на сеанс связи, не обнаружив "К-77", которая шла под мо­торами экономхода, да еще на фоне солнечной дорожки. Выходит, и не видела, и не слыша­ла до всплытия. Слава богу, хоть не столкнулись!

Все эти детали командир выяснил в беседе с команди­ром гаджиевской  лодки, который про визуальный контакт не доложил, чего не скажешь о нас, рассказал мне один из участников похода, в прошлом командир одной из видяевских лодок капитан 1 ранга Виктор Павлов. Загадкой остается одно -  почему "Б-77" не преду­предили заранее о проходе советской ПЛАРБ? Впрочем, совесть видяевцев - чиста.

Ну а доктора, в итоге, поощрили, отправили на учебу в Питер, в Военно-медицинскую академию. Кстати, сейчас, по слухам, он - один из руководителей медицинской службы ТОФ.

Следующий свой автономный поход, которому было суждено стать последним во флотской судьбе, "Б-77" совершила с 10.07. 81 г. по 26.09.81 г. В этом походе произошло много событий, которые стоит вспомнить. Новым старпомом стал капитан 3 ранга Малашевич А.М. Замполитом назначили капитана 3 ранга Мингазова, появился и новый врач - молодой лейтенант Сергей Базарнов. Таким образом, экипаж остался спаянным и сплаванным.

Как видно по датам похода, он оказался короче обычного - чуть больше трех месяцев. На то были свои причины.

По прибытии в Средиземное море лодке был нарезан район боевого патрулирования в Адриатике, севернее Тунисского пролива. 23 августа в  воскресенье БЧ-5 праздновало свой день. Такие праздники устраивались для каждой БЧ по воскресным дням для разнообразия монотонной службы. Пекли пироги, зачитывали звуковые письма от родных и близких, устраивали состязания на лучшего специалиста БЧ.

Надводное положение. Тишь, гладь - благодать. Лодка производила заряд аккумуляторной батареи. На ходовом мостике собралось все командо­вание лодки: командир, СПК, замполит, командир БЧ-5 и конечно же вахтенный офицер. Подводятся итоги проведенного дня и праздника, все курят, балагурят. Вдруг в 23.55 раздается: «Аварийная тревога! Пожар в 6-м отсеке!» Все стремглав бросаются вниз, кроме вахтенного офицера, продолжающего наблюдать за внешней обстановкой и контролировать происходящее внизу по громкоговорящей связи.

СПК, спускаясь вниз, успел крикнуть на хо­ду вахтенному офицеру:

- Без моего ведома в вахтенный журнал ничего не писать!

Командир со старпомом сработали  четко и профессионально, личный состав шестого отсека был выведен в корму, дан ЛОХ (система пожаротушения) в отсек, возгорание было потушено.

Предстояло информировать о случившемся  "берег". Командир и СПК поднялись на мостик и стали решать какое РДО пе­редать (ведь толком сразу понять не возможно, что про­изошло в 6-м отсеке). Время уходит, и командир принял решение - дать радио по перечню срочный донесений. В эфир полетело что-то вроде: «Пожар в 6-м отсеке, надводное положение, хода нет». Время - едва заполночь. И вот тут-то все и началось, не в сказке сказать, не пером описать. Возможно, если бы дали обычное радио: «Имел возгорание в 6-м отсеке, пожар потушен, жертв нет!» реакция была бы другой. Возможно и  НАТОвцы его перехватили. В адрес ПЛ посыпались радиограммы от: ГК ВМФ, от ЧФ, от БФ, от Средиземноморской эскадры и еще масса разных РДО.

Содержание было общим: «Доложите обстановку, какая нужна помощь?».

В корме, в 7-м и 8-м отсеках оказалась почти половина экипажа. Вспомнили, что оба "механенка"  Владимир Кирейчук и Алексанлр Ярошенко находятся там. Дали команду отдраить кормовой люк и вывели лишних людей  в нос. А перед этим случился забавный эпизод, хотя в тот момент было явно не до смеха, глав­ное, чтобы все живы были.

Когда прозвучал сигнал "аварийной тревоги", выполнив все положенные в данной ситуации мероприятия, стали про­верять личный состав. И вот в 5-м отсеке не могут найти кока, матроса Гречухина - годка. Расширили поиски. В корме нет, в ЦП нет, может с перепугу в шес­той сиганул? Еще раз проверили по отсекам народ и наконец нашли его в трюме 1-го отсека между торпедными аппаратами. За те секунды, что звучал сигнал, он с перепугу успел пробежать четыре отсека из кормы в нос.

Открыли люк 8-го, благо погода позволяла, лишний народ вывели от греха подальше. Наконец, приступили к выяснению обстановки. Перво-наперво произвели опрос, всех кто был в 6-м, что произошло. Ответ был один, форс пламени в районе среднего дизеля (дизель-генератора) у кормовой переборки. Для разведки аварийного от­сека решили послать командира группы БЧ-5 В.Кирейчука и старшину команды элек­триков. Снарядили их ИП-46 и всем, чем положено, надули 7 отсек и направили их в 6-й. Все электрооборудование там было обесто­чено, но темно и ужасно забымлено. Разведчики наощупь открыли клинкеты РДП и начали вентилировать отсек есте­ственным способом через шахту РДП. Через 20 минут они вышли и доложили, что все потушено, можно включать освещение, кое-где было тление ветоши, но они и его потушили. Следуюшие две пары разведчиков довели все до логическо­го конца, и картина окончательно прояснилась. Перед сменой вахты, дежурный моторист был обязан пополнить топливом расходный бак над среднем дизелем. Именно это он и начал делать. Но так, как техника была достаточно примитивной, полноту заполнения расходного бака он проверял через вентиляционную трубку, которая одним концом опускалась в воронку. Если пошла солярка, бак - полон. Видимо в ходе сей ответственной операции моряк прикимарил, солярка пошла с большим напором через края воронки и угодила прямо на коллектор дизеля, а там 700 градусов, отсюда и форс пламени.

Начало светать, уже пущены вентиляторы на вентили­рование 6-го отсека, а отбоя аварийной тревоги все нет.

Начали проявляться "первые ласточки" - спутники  проис­шествия. Прилетел «Орион» ВМС США, который, похоже, был при­ятно удивлен, застав  посреди Адриатики советскую ПЛ в надводном положении и не думающую скрываться. Возможно подумал, что мы прибыли на отдых. Пространный доклад коман­дира самолета своему командованию был добросовестно перехвачен группой ОСНАЗ.

Тем временем, разведчики, вернувшиеся из 6-го отсека начали терять сознание, видимо маски недостаточно плотно прилегали, и люди надышались  всякой дрянью. Настал черед отличиться и молодому доктору. С разрешения командира он вскрыл группу «А»,  попотчевал пострадавших  и уложил от­дыхать в антенной выгородке на верху, на свежем воздухе.

В 11.00 наконец-то дали отбой аварийной тревоги, а 6-й отсек объя­вили обитаемым. Лодка начала движение под моторами в сторону точки, где ее уже поджидала комиссия для проверки. Навстречу были высланы корабль-разведчик и спасательный буксир.

Вспоминает бывший командир БЧ-3, в то время ст.л-т, Виктор Павлов:

- СПК  бросил все легкие силы в 6-й, мыть его с шампунем, наводить блеск и порядок. Ведь прийдем в точку, начнут проверять, а сделать надо все красиво, вот, мол, мы какие - и последствия пожара успели устранить.

Наверху жара стоит, спасу нет, можно представить, что внутри лодки творится. У меня уши за день раза три об­горали. Итальянец какой-то подрулил, все пытался выяс­нить, что произошло, ведь не было такого, чтобы русская ПЛ шла в надводном положении, ни от кого не прячась.

Сменили меня в 14.00, когда дали команду отбой ава­рийной тревоги. Поспал пару часов с отрубившимися в ан­тенной выгородке.

Старпом вызывает меня и говорит:

- На чьей вахте произошло, тот и пишет журнал. Делать нечего, сел писать, ведь до прихода в точку остается часов 8-10.

Журналы к приходу в точку были все написаны "по уму". Комар носа не подточит, даже умудрились записать, что сгорели 6 канадок сохнущие на среднем дизеле, 40 ком­плектов аварийного белья и так мелочи всякие. Жаль концертного рояля на борту не было, а то бы и его списали.

Прибыли в точку в районе 11 часов утра. Сразу при­швартовались к плавмастерской (ПМ). Спустился штаб, и началась широко­масштабная проверка. Проверяли все и везде, но, как ни странно, выводы были явно в нашу пользу. Экипаж действовал правильно, моральное состояние высокое, лодка готова про­должать боевую службу.

Только проверяющие поднялись наверх, объявили приборку. Примерно через полчаса, доктор выбегает наверх и спрашивает:

- Что делать? Один боец делал в трюме 6-го прибор­ку и надышался какой-то дряни. Лежит без сознания.

Доложили, вытащили матроса в одеяле наверх. С ПМ приказание:

- Давайте его на буксир, а также всех, кто ходил в 6-й, в барокамеру. Часа два они дышали кислородом, после чего все вышли в прекрасном  состоянии, а главное - на собственном  ходу.

Штаб снова спустился на лодку. На сей раз перетрясли все по полной схеме и дали радио в Москву:

- Лодка  к дальней­шей службе не готова.

"Б-77" отогнали от ПМ и две недели держали на рейде, от греха подальше - на виду начальников. Потом пополнили запасами, провели контрольный выход и отправили  в базу прямо из точки в надводном положе­нии...

Лодки соединения, тем временем,  продолжали успешно плавать и решать боевые задачи, вплоть до наступления «перестройки». Несомненно, к этому времени былые технические новшества утратили свою новизну, а корабли за двадцать лет интенсивной эксплуатации изрядно поизносились. Да и надводный старт ракет с предстартовой подготовкой в четверть часа не позволял рассчитывать на былые результаты. По свидетельству американцев, несмотря на обрезиненный корпус «Джульетт», газоотбойники пусковых установок - углубления в корпусе, отчетливо наблюдаемые на фотографиях, давали замечательную отметку на экранах их гидролокаторов. Кстати, эти же газоотбойники служили своего рода купальнями в тропических водах. Акул в них можно было не опасаться.

   В 1987 году «К-67» и «К-318» перешли на Черноморский флот, а несколько лодок соединения было переброшено на Балтику. Чуть раньше произошла замена тактических номеров с «К» на «Б», что превратило крейсерские подлодок в большие. По мнению финских экспертов переход лодок пр. 651явился тонким ходом советского командования, повысившим ядерные возможности СССР на  Балтике, так и не ставшей безъядерной зоной. Ведь крылатые ракеты с ядерными боеголовками были способны поразить ряд наземных целей, прежде чем американцы вновь развернут в Европе ракеты малого и среднего радиуса действия (намек на маневр в обход подписанного в декабре 1987 г. в Вашингтоне Соглашения между СССР и США о ликвидации ракет малой и средней дальности - прим.авт). Подводные лодки, тем временем, влились в состав эскадры, базировавшейся в Лиепае.  Но едва подводники обжились на новом месте, как некогда могучего Советского Союза, защите которого они отдали столько сил, распался. Передовая база Советского ВМФ превратилась в осажденный  осколок «империи» на территории независимой Латвии. Следуя  поспешно данным обязательствам по выводу соединений и частей из Прибалтики,  тогдашнее  политическое руководство так  стремительно подало приказ об «отступлении», что в акватории лиепайской военно-морской базы осталось в разной степени затопления 22 подводных лодки. Для сравнения стоит вспомнить, что в исключительно трудные для Родины июньские дни 1941 года в захваченной  врагом  Лиепае находилось 7 подводных лодок. За что впоследствии несколько человек, в том числе совершенно невиновных, было расстреляно. Я далек от призыва к расправам, но при взгляде на фотографии 1996 г., приведенные в германском альбоме (см. фото) сердце буквально обливается кровью. 

Печально вспоминать, но многие из этих злосчастных кораблей потеряли плавучесть, а то и остойчивость, в результате разграбления  умело разложенной частью собственных экипажей. Случайно ли, или со злым умыслом, но, как и на всей территории бывшего СССР, в независимой Прибалтике немедленно с провозглашением капитализма, как на дрожжах выросла густая сеть пунктов приема цветного лома. Сыграло ли это какую-то роль в завоевании странами Балтии чуть ли не мирового лидерства в экспорте цветных металлов, но в выводе из строя значительной части подводных сил, размещавшихся в Лиепае - несомненно. Представьте себе вчерашнего отличника БП и ПП, который, находясь на вахте, думает лишь о том, как выпилить кусок медного трубопровода  или ценного кабеля, сдать его в одном из пунктов, окруживших славную колыбель российского подводного флота, а затем хорошенько отдохнуть с подружкой в уютном кабачке. Жаль только, что, вернувшись наутро к борту любимого корабля, он вдруг увидит, что тот как-то жалко и нелепо накренился, а то и сел на грунт.  Где ж теперь вахту-то стоять и медь тырить? Отстоялись братцы! Штык в землю, как в 1917-м! 

Однако, ни для кого не секрет, что эти «ребята» всего лишь копировали на своем уровне действия высших  эшелонов…

Было бы несправедливо обойти вниманием и обратный пример. Благодаря усилиям одного из комбригов - капитана 1 ранга  Владимира  Лисафьева  удалось  вывезти практически все реликвии лиепайской эскадры подводных лодок.  Включая памятник Александру Маринеско и мраморные барельефы балтийских героев-подводников. Все это размещено теперь в Кронштадте, на территории местной бригады подводных лодок, преобразованной к настоящему времени в дивизион.

Увы, столетие нашего подводного флота, к которому мы стремительно приближаемся, его колыбель - Либавская база имени Александра III встречает в полном запустении и совершенно ином качестве. Жилые дома военного городка разграблены и пустуют, а в казармах еще недавно был расквартирован батальон «айзсаргов», призванных сберечь систему берегового базирования на тот случай, если ей заинтересуются в НАТО. Интерес проявлен не был, солдаты ушли, и мощные здания "викторианского" стиля  практически растасканы на кирпичи.

Что творилось в Лиепае после ухода «русских» нетрудно представить. Выросшие  как на дрожжах,  «конторы», в том числе  вокруг  бывшего СРЗ-29 "Тосмаре",  начали полномасштабную реализацию свалившихся «с неба» и совершенно бесхозных богатств. Благо,  почин  по реализации «выслуживших  свое»  кораблей  был сделан  еще командованием БФ до «отступления» в 1994 г.  Лодки  вывозились  в  Швецию, Финляндию и Германию пачками, поодиночке, на паромах,  на буксирах «за ноздрю»... Несколько лодок, рассказывают латыши, утонуло по дороге к заказчику, а жаль, ведь их содержимое порой было гораздо ценней тысячи тонн железного лома, за который шли доблестные (в недалеком прошлом) советские субмарины. Изрядный  запас цветных металлов, накопленный на военном СРЗ Тосмаре, в тот период заметно подтаял. Именно тогда многие страны мира обзавелись собственными советскими подлодками, превращенными затем в «музеи «холодной войны» (Копенгаген - «Б-24», Зеебрюгге, Бельгия «Б-143», Виктория, Канада «Б-15», Фолькстоун-Харбор, Англия «Б-49», Лонг-Бич, Калифорния, США «Б-427»), рестораны (Ден-Хелдер, Голландия «Б-80», Хельсинки «Б-77»), а то и спецзаведения, обычно помечаемые красным фонарем. (см. статью Н.Черкашина «Эскадра проданных субмарин»). Попав как-то на борт подводной лодки 613 проекта «С-194?», ошвартованной в гавани  Васа  в Стокгольме, я был немало удивлен, увидев развевающийся над мостиком флаг вспомогательного флота ВМФ СССР. Картину полного глумления довершили манекены в милицейских фуражках и бутафорских буденновках,  в различных позах заполнявших внутриотсечное пространство...

Когда финский коммерсант Йари Комулайнен впервые попал в Лиепаю, та все еще оставалась советской военно-морской базой,  но русские, по его словам, уже начали задумываться - «Куда же, черт побери, девать устаревшие подлодки?» Комулайнен вынул чековую книжку  и сделал предложение, вызвавшее жгучий интерес. С русскими в ту пору было любо-дорого работать. Они знали себе цену, то есть довольствовались малым. Как-никак  воспитывались в скромности. К этому времени в Лиепае оставалось еще 2 «джульетты», одной из которых, как вы догадываетесь, была «Б-77», несколько «фокстротов» и «гольфов» (пр.629). Эскадренная мелочь типа «виски» была сосредоточена в Палдиски. «Джульетты» заинтересовали его особо, так как обе находились на плаву и в относительно хорошем состоянии. Так случилось, что пост атташе по торговле в Советском посольстве в Финляндии в то время занимал отставной командир советской подлодки. Он то и стал посредником  в первой операции Комулайнена по приобретению подводной лодки пр.641 («фокстрот») в качестве памятника эпохи «холодной войны». (газета «Хельсинки Саномат»  29.10.2002 г.)

Весной 1993 года  «фокстрот», стоявший в Хельсинки был открыт для  публики, но уже на следующий год его сменила более крупная «Б-77», в которой удалось разместить бар и ресторан. Последний органично вписался в одну из обширных аккумуляторных ям. Лодка в очередной раз была переименована. На сей раз в «Джульетту U-484». По всей видимости, решающую роль в этом сыграли  съемные бортовые номера, найденные в трюме. Обнаружив, что номера были неоднократно переписаны, новые хозяева подтвердили легенду о лукавых русских, постоянно меняющих бортовые номера для введения в заблуждение вражеской  разведки. Впрочем, это лишь добавило популярности ресторану. Тем более, что в силу исторических обстоятельств, единственной подводной лодкой на земле Суоми была крошечная  музейная «Весикко» германской постройки 1933 г., расположенная на суше, в крепости Суоменлинна в Хельсинки (бывший русский Свеаборг).

Следует отметить, что поскольку Финляндия, в соответствии с Парижским мирным договором 1947 г. не имела права строить собственные подлодки, а в 1953 г. все лодки были проданы в Бельгию на металлолом. Таким образом г-н Комулайнен был избавлен даже от намека на какую-либо конкуренцию со стороны местных судостроителей. Со старым бизнесом - импортом польских пылесосов и велосипедов можно было покончить, так как новое дело начало процветать. Вскоре он же организовал появление другой «джульетты» - бывшей «К-24» в Копенгагене, которую датчане превратили в форменный бордель. За каких-то 70 крон  можно было уединиться с кем угодно в бывшей каюте командира. Впоследствии эта лодка перекочевала в Пеенемюнде, где немцы привели ее в божеский вид, и она стала одним из гвоздей экспозиции местного Морского музея под вывеской  «U-461». Мне сдается, что немцы, как истинные подводники просто не смогли молча наблюдать, во что превратили боевой подводный корабль их соседи.

Следующий опыт  компании Sub-Expo финского подводного  менеджера закончился неудачей, его первенец - «фокстрот» на пути в Лондон совершил свое последнее погружение на просторах Северного моря.

Однако, это вызвало бы уныние кого угодно, но только не Комулайнена, известного  также  как  «первый зять Финляндии», ведь его женой стала единственная  дочь  президента  Мауно  Койвисто.

По его словам, «Джульетта», хоть и не была золотой жилой, но доход обеспечивала вполне стабильный. Особенно по выходным на нее устремлялись сотни посетителей, среди которых частыми гостями были и бывшие противники - подводники из Франции, Соединенных Штатов и даже Австралии. Их стремление поглазеть на русскую субмарину хоть краешком глаза, что-то пощупать, казалось какой-то манией. Но были и другие.

«Как-то раз, - вспоминает Комулайнен, - к нам заявилась группа арабов с Ближнего Востока. Их живо интересовал вопрос можно ли вернуть «Джульетту» в строй? Они были жутко серьезны и облазили со своими камерами каждый уголок. Они даже  спросили, не могли бы мы стать посредниками в их переговорах с русскими для оказания технической помощи и снабжения запчастями, если они все  же  сподобятся  купить подлодку.»

Проявила интерес к подводной лодке и  некая группа колумбийцев, но Комулайнен, почуяв недоброе, предложил им  напрямую связаться  с представителями ВМФ России.

Позднее Служба по борьбе  с наркотиками США (US Drug Enforcement Administration) сообщила об аресте некоего украинца, связанного с «русской мафией». По их данным в 1995 г. он вел переговоры с некими русскими  в Хельсинки по вопросу приобретения списанной подлодки для использования в качестве транспорта в нарко-траффике колумбийских картелей.

В 1996 году на борту "Джульетты" случайно оказался канадский турист Стэн Шерман - владелец автобусной компании из Ванкувера. Выпив чарку водки и закусив ее корочкой черного хлеба, он загорелся идеей, которой тут же поспешил поделиться с хозяином. Комулайнена  удалось убедить, что в теплых краях лодка могла бы приносить больше, и в 1997-м  судьба бывшей «К-77» вновь изменилась. Компания Sub-Expo Ltd. в лице ее главы  Йари Комулайнена  сдавала «Джульетту» в аренду на пять лет  канадской компании с простым названием «Русская подлодка» (Russian Submarine B.C.) с ежегодной выплатой 200 000 долларов США. Путь  предстоял  долгий,  подстать прошлым автономкам, через Атлантический океан в залив Тампа, на полуострове Флорида. Так близко к берегам своего бывшего противника лодка еще не забиралась.  Для перехода был нанят украинский буксир и, по словам очевидцев, плавание в зимних условиях оказалось сущим кошмаром. Так или иначе, операция успешно завершилась в январе 1998 года  прибытием «Б-77» в туристическую гавань американского Санкт-Петербурга, раскинувшегося на берегах Мексиканского залива в самом солнечном из Соединенных штатов. С властями этого города у компании «Русская подлодка» была, в свою очередь, договоренность о 30-месячной субаренде «джульетты» в качестве аттракциона, ошвартованного к городской пристани. Однако понадобилось преодолеть 6000 миль, чтобы остановиться в полутораста метрах от вожделенного причала. Мелководье  почему-то не позволило  ошвартовать лодку с осадкой 9 метров к городской пристани с глубинами около 5 метров. Пытаясь спасти положение, компания стала возить туристов на лодку, стоявшую на якоре, катерами. Восемь долларов  с человека, не показались препятствием для более  чем  50 000 любознательных американцев, успевших посетить «U-484». К сожалению, даже будучи перемноженными, эти цифры не смогли покрыть расходов компании, и в феврале 1999 г. «Русская субмарина» заявила о своем банкротстве, а Шерман быз вынужден опечатать входные люки.

«Б-77» досрочно возвращалась  к  Йари Комулайнену, правда, на другом континенте, и мысль о буксировке корабля в обратном направлении повергала хозяина в ужас.

Городские власти, тем временем, успевшие разочароваться в стареющей, а главное, маловыгодной субмарине, не скрывали своего желания  поскорее от нее избавиться. Тем более, что первый же ураган грозил заблокировать неуправляемым кораблем  вход в гавань. Комулайнен поручил  реализацию "Джульетты"  выходцу из России некоему Александру Шефтману. И  вскоре  в  Интернете появилось объявление:

Подлодка на продажу… Джульетта ищет своего Ромео.

В запасе лишь один экземпляр! Спешите успеть! Заимейте свою собственную советскую ядерную подлодку с крылатыми ракетами. (Ядерные боеголовки, крылатые ракеты и аккумуляторные батареи в комплект не входят).

Для коллекционеров советских раритетов сообщаем, что приобрести «Джулиетт» можно позвонив в компанию Sub-Expo Ltd. по телефону 877-226-2929. Но будьте готовы залезть в карманы поглубже, ведь только буксировка из Европы в США обошлась нам в 300 000 долларов.

Стартовой ценой был назначен всего лишь 1 миллион долларов, но клева на откровенно заманчивое предложение не наблюдалось. И вот тут-то предложение, совершенно случайно, попало в поле зрения представителей компании Интермедиа Филмз, как раз, собиравшейся снимать фильм «К-19.Оставляющая вдов» о трагической судьбе  одноименной советской подводной лодки, более известной у нас  как «Хиросима». На борту этого первого советского ядерного ракетоносца в июле 1961 г. произошла первая, но, увы, не последняя, ядерная авария с человеческими жертвами. Героические действия экипажа, столкнувшегося с принципиально новым врагом,  предотвратили крупномасштабную катастрофу ценой двадцати жизней советских моряков. 

Осознав шанс заполучить в свои руки настоящую советскую подлодку, правда, похожую на «К-19» не больше, чем бульдог на борзую, компания, однако, загорелась идеей. И к великой радости г-на Комулайнена, она вскоре была реализована.  Этим занялся Ланс Джулиан, из фирмы «Марин Тим». Он имел колоссальный опыт работы с киношниками по всему миру, обеспечивая  морские съемки («U-572», «Das Boot» и т.д...) На этот раз капитану Джулиану  действительно повезло. Удалось арендовать как раз то, о чем мечтали представители компании National Geographic Society - настоящую советскую подлодку.  Являясь коспонсором фильма,  компания, известная своими документальными фильмами и популярным журналом, требовала использовать в съемках максимальное число подлинных советских  артефактов. И вот, за  какие-то 200 000 долларов в месяц (при бюджете фильма в 100 миллионов долларов!) Интермедиа Филмз на целый год получала в свое распоряжение «К-77».  Но для этого лодке  предстояло новое,  на сей раз 2000-мильное путешествие в канадский порт Галифакс.

Двухнедельный поход-буксировка на север вдоль восточного побережья возглавили опытные канадские моряки Ларни Шах и Дэйв Эллин, инженер-механик и командир корабля на период похода. Посетовав на плохое состояние лодки, они, тем не менее, нашли плавание интересным. Разделив  компанию с отставным русским подводником, они без потерь провели  корабль  от "причала до причала".

На борту лодки были установлены генераторы для функционирования  холодильников, обогревателей, освещения и вентиляторов, а также микроволновка, что позволило сделать корабль вполне обитаемым. Работать приходилось день и ночь, разбив время на вахты и, по свидетельству Шаха, "непрерывно следить за матчастью". Пожилая субмарина жутко протекала.

- "Мы выявили несколько течей, но опасались что-либо трогать", - говорит Шах, который впервые за 20 лет, проведенных в море, оказался на борту субмарины. Ситуация заставляла быть бдительным.  Мысль о том, что если лодка погрузится, то наверняка уже никогда не всплывет, не покидала головы маленького экипажа весь поход. Наиважнейшим делом стало поддержание лодки на ровном киле. Чтобы не утонуть приходилось буквально сновать по отсекам двухпалубной лодки, одной из крупнейших дизельных субмарин в мировой истории, достигающей  91 метра в длину и могучей осадкой. Последнее обстоятельство, как известно, уже сыграло свою роковую роль на мелководье Флориды.

Подводная лодка благополучно прибыла в Галифакс и была помещена в док. Так как ей предстояло изображать «К-19» проекта 658 (натовское наименование «Отель»),  существенно отличающуюся  силуэтом от относительно короткой и прямоугольной в сечении «Джульетты», началась «пластическая операция». Корпус был удлинен 25-метровой насадкой в корме, увенчанной характерным гребнем (см. фото), а поверх оригинальной закрепили огромную пластиковую рубку, в которой подразумевались три баллистические ракеты. С большой дистанции силуэт дизельной лодки действительно стал  напоминать «К-19». Однако вблизи, новоявленная «К-19»  напоминала скорее надводный корабль с широкой и плоской палубой. Впрочем,  для съемок это было гораздо удобней и безопасней, чем, если бы они проходили на настоящей «К-19», тогда еще не распиленной «на иголки» и смиренно ожидавшей своей участи на СРЗ-10 в Полярном.

Мысли о съемках  внутри «Б-77» были решительно отметены, отчасти из-за неприглядного вида отсеков лодки,  которую было совершенно невозможно  выдать за  новостройку даже  откровенному  антисоветчику, а отчасти из-за технических трудностей в размещении  аппаратуры. Поэтому было принято решение построить береговой макет в натуральную величину, декорировав его для пущей достоверности подлинными приборами с «Б-77».  Приборы и некоторые механизмы были демонтированы и отправлены за тридевять земель, в город Калгари, раскинувшийся  в предгорьях Скалистых  гор  в  4000 километрах от основной съемочной площадки  в  Торонто. Макет обошелся в 1.5 миллиона долларов, не считая перевозки всех десяти отсеков на 20 большегрузных трейлерах к месту съемок. Как непосредственный участник строительства в ранге консультанта фильма, я испытал удовлетворение  качеством работы, чего не могу сказать о фильме в целом. Приборы с «К-77» действительно стали подспорьем в воссоздании интерьеров подводной лодки. Не последнюю роль сыграла и масса фотографий, сделанных как на борту нашей «Джульетты», когда она еще содержалась в надлежащем порядке, так и непосредственно на «К-19». Последние были сделаны американцами, когда их группу во главе с режиссером фильма - Кэтрин Бигелоу допустили на борт «Хиросимы» во время их посещения Полярного осенью 2000 г.

С особым вниманием отнеслись к покраске и маркировке. Памятуя о том, что наибольшую опасность на флоте представляет матрос с кистью и краской, я едва не загонял  канадских  малярш, которые, честно говоря, отличались от наших, лишь англоязычием. Я так вошел в роль, что как-то раз сделал замечание почему, мол, закрасили амортизаторы у приборов (это снижает эластичность резины, а значит-повышает уровень шумности в море - прим. авт.) Инженер уставился на меня с удивлением, а затем мы оба рассмеялись. На мой взгляд,  главная цель - воссоздание обстановки реальной советской ПЛ была достигнута гораздо в большей степени, нежели во всех предыдущих голливудских фильмах о наших подводниках.

Слава богу,  в памяти  хранился  не  только  период  собственного командования лодками, но и  таинственно-зловещий облик «Хиросимы», на которой довелось побывать  в 1971 г.  Дизайнеры, конструкторы и рабочие исключительно внимательно воспринимали советы и рекомендации, чего не скажешь, о режиссере, которая, помнится, «в дым» раскритиковала интерьер реакторной выгородки,  заявив, что та напоминает скорее межпланетную станцию, чем советский  корабль. Последовал приказ все огрубить, покрасить шаровой краской, и разве что не покрыть ржавчиной нержавейку,  как  это наблюдалось позже в Галифаксе.  Когда я спросил художника, тщательно наносящего  пятна «ржавчины» на «заводскую Доску почета», мастерски выполненную из нержавейки, - Что это значит?  Он бодро ответил, что выполняет задание руководства, полагающего, что «у русских  все  возможно»…

Тем временем,  преображенная «Б-77» готовилась к морским съемкам, которые должны были начаться в апреле-мае 2001 г.  Сразу  после фактического выхода из плавдока, следовавшего  за  сценой фильма о спуске «К-19» на воду и неразбившейся бутылке шампанского.   

Для  съемок, проходивших в районе Галифакса - главной базы Королевских канадских  ВМС,  последние предоставили  несколько кораблей,  выведенных из боевого состава флота. Подводную лодку "Онандага" типа «Оберон», изображавшую «С-270», эсминец "Терра  Нова" типа «Ирокуа», по фильму американский эсминец «Декатур», а также  некоторое количества личного состава для обеспечения  морских сцен. «Плавание» каждого корабля  обеспечивало 2-3 буксира, несколько «зодиаков» с водолазами и спасателями и быстроходных катеров для посыльных  нужд. Предположим, перебросить кого-то из съемочной  группы, или, к примеру, сгонять в Галифакс за американским флагом, который почему-то забыли водрузить на «американский» эсминец. Поэтому число вымпелов в «эскадре» порой переваливало за два десятка, особенно когда в нее вливались роскошные катера суперзвезд, игравших заглавные роли.

Еще в Калгари, наблюдая за прибывающими из Галифакса коробками с приборами «Б-77» я задал себе вопрос: «Каким же образом все это установят обратно?» Ведь это нелегкая задача даже для  судоремонтного завода,  в котором,  насколько помнится, подводные лодки  651 пр. застаивались годами. Задав его как-то одному из продюсеров, я услышал примерно то, что и ожидал:  «А черт его знает!»

Как выяснилось, одним из условий Комулайнена было - вернуть ему корабль абсолютно таким же, каким он был получен.  Для того, чтобы это обеспечить было сделано более 1000 снимков, фиксирующих расположение оборудования и приборов, и куча чертежей, благо персонал компании «К-19, Продакшн Лимитед» исчислялся сотнями. Даже при этом  по мере приближения к концу съемок, вопрос возвращения приборов на свои места становился все острей. Узнав, что лодка застрахована на весьма крупную сумму, я  высказал предположение о том, что резонней было бы ее затопить, нежели оправдываться перед хозяином.

- Похоже, ничего другого не остается, - прозвучало в ответ.

По окончании съемок «К-19\Б-77» была выставлена для всеобщего обозрения. За деньги, разумеется. В день открытия публичного доступа билет стоил 50 долларов, а мероприятие было обставлено соответствующей помпой. Жители Галифакса, заинтригованные происходящим на их родной судоверфи, закамуфлированной под «советскую базу» лозунгами, дощатым крашеным забором с колючей проволокой и т.п., валили валом.  Магическую роль сыграло и имя Харрисона Форда , исполнившего в фильме главную роль. Когда интерес горожан  к  киношной  «К-19» стал спадать, городские власти повторили действия своих коллег из флоридского Петербурга. Последовали намеки, что, мол, пора бы и честь знать, и куда-нибудь отплывать. Место у причала стоило дорого и в нем нуждались круизные лайнеры. Дело осложнялось тем, что многих потенциальных покупателей  отпугнули просочившиеся сведения о могучей осадке  русской субмарины.  Далеко не каждая гавань была в состоянии ее принять. Голливудские деятели поссорились с Комулайненом, выясняя кто же из них отвечает за подлодку. Финн аппелировал к условиям соглашения, по которым  "Интермедиа Филмс, выпустившая фильм "К-19", обязалась выкупить корабль. Компания отказывалась, а власти Галифакса, тем временем,  пригрозили реквизировать лодку и увести в неизвестном направлении.

Новый поворот в судьбе бывшей «К-77» наступил, как повелось, внезапно. Ею заинтересовался  расположенный в американском  городе Провиденс фонд  музея авианосца «Саратога».  Одного из тех, кому предназначались в свое время ракеты с борта «К-77». Уже несколько лет эта организация пыталась переделать бывший аэродром авиации ВМС США Куонсет Пойнт на Род-Айленде в тематический парк-выставку,  центральным экспонатом которой должен был стать списанный авианосец  «Саратога».  Спущенный  на воду ы 1955 г. он, как и «К-77»,  был выведен из состава флота в 1994 году. Для  привлечения средств на реализацию проекта не хватало изюминки. Ею по замыслу президента фонда и бывшего "зеленого берета" Франка Леннона и должна была стать "Джульетта-484".

Йари Комулайнен ликовал, вопрос о вторичном переходе через Атлантику измученного съемками, перестройками и перекрасками бывшего ракетоносца отпадал раз и навсегда.

Компания «К-19 Продакшн», тем временем, судорожно выполняла свои обязательства по возвращению «Джульетте» изначального облика. Затем, уже  в США, лодку начали готовить к открытию для публики. Фонд, костяк которого составляет около 4000 бывших военных моряков, располагает достаточными средствами, чтобы содержать коллекцию крупных кораблей и самолетов. За нашу лодку, судя по всему, взялись капитально. Работа продолжалась несколько месяцев вплоть до ее открытия, как  музея в августе 2002 г. С тех пор лодку посетило более 10 000 человек.

Но началась все с того, что активисты фонда прошлись по кораблю «с частым гребешком». Несмотря на все ремонты и переоборудования, на борту было найдено огромное количество документов, относящихся к советскому периоду  жизни: фотографии, вахтенные журналы, радиограммы и даже черновые отчеты о торпедных стрельбах, если верить, конечно, высказываниям президента Фонда Франка Леннона. Кстати, находки еще раз подтвердили, что это именно «К-77», а не «К-81», как это ошибочно утверждалось некоторыми источниками.  Фонд  выразил  желание разыскать бывших членов экипажа «К-77» и завязать с ними дружеские контакты «не для воспевания подвигов времен «холодной войны», а для  того, чтобы крепить мир и взаимопонимание, освещая темные пятна совместной истории».

На  гала-премьеру  фильма «К-19» в Новой Англии, организованной фондом «Саратога» в июле 2002 г. был приглашен 66-летний Сергей Никитович Хрущев - почетный профессор Броуновского университета, проживающий в настоящее время  в США.  Узнав о новом амплуа «К-77»-«U-484», он иронически заметил, что с этой реликвией «холодной войны» его связывает не только близкое родство с одним из лидеров той эпохи, но и тот факт, что будучи молодым инженером в конце 50-х и 60-х годах он занимался  разработкой  крылатых ракет именно для подводных лодок этого типа. Он также  сказал, что использовать лодку в качестве музейного экспоната  гораздо лучше, чем отправлять "на иголки", но превращать боевой корабль в ресторан некрасиво, добавив, что обедать там он конечно бы не стал.

Будем надеяться, что ветерану «холодной войны» - бывшей «К-77» будет уютно в чужой гавани. Руководство фонда «Саратога», заявило, что подводная лодка станет памятником героической эпопее, в которой участвовали подводники Соединенных штатов и Советского Союза, а также символом  мира, установившегося  между нашими народами, если не навсегда, то, по крайней мере, надолго»...

Учитывая  своеобразное понятие  о миролюбии,  демонстрируемое американцами  в последнее  время,  поверить  этому  нелегко.

Но не  век  же  разглядывать  друг-друга  в  перископы и визиры прицелов?

2003

Северодвинск

Статья была опубликована с сокращениями в газете "Северная Неделя" (Северодвинск) 24.03.2003 г.

Источники:

1. Статья, предоставленная капитаном 1 ранга Сергеем Апрелевым, членом ассоциации флотской прессы.
2. Фотография с сайта компании "SubExpo, Ltd" (США).

Возврат на Главную страницу сайта «Штурм Глубины»

Дизайн, подборка материала и верстка Николаев А.С.© 2003-2017