Невезение или все-таки халатность?
В нашем мире
основной причиной большинства аварий и происшествий являются, некомпетентность,
неоправданный риск и халатность. Тем не менее, энергетика людей и событий
всегда накладывает свой отпечаток на место или объект (корабль, машину и т.п.).
Не хотел бы вдаваться в неоднозначные обсуждения ауры, судьбы и провидения, но
в истории всех флотов мира присутствуют несчастливые корабли и суда. Для
большинства из них все эти несчастья заканчивались трагично (и для корабля и
для экипажа). Однако есть и такие корабли, которые как будто созданы для
наказания – они доводят свои экипажи до нервного тика на протяжении всей своей
истории, которая зачастую измеряется десятками лет. Случайно увидел статью «Несчастливые
счастливцы». Публикую из нее фрагмент, в котором описывается невезучая судьба
двух советских подводных лодок – АПЛ К-324 (Б-324) проекта 671РТМ и ПЛ К-156 (Б-156) проекта 651. Очень бы хотелось послушать
рассуждения членов экипажей этих кораблей на темы рока и флотской службы.
Освящение подводной лодки «Новороссийск». 21.09.2015
«Даже
сейчас, в начале третьего тысячелетия, как и в прошлые времена, корабли всё так
же делятся на везучие и невезучие. И никакие
технические достижения, никакие новейшие усовершенствования и сверхсовременные
технологии не в силах изменить извечный ход вещей. Рок всё так же играет
судьбами кораблей и людей…
В
отечественном флоте последних лет наиболее несчастливой и загадочной долгое
время считалась атомная подводная лодка К-324 проекта 671РТМ. Интересно, что
скоростные и малошумные противолодочные атомоходы проекта 671РТМ любящие
высокопарные наименования американцы прозвали «чёрными принцами», намекая этим
не только на трудность поиска 671-х («чёрные дыры»), но и на их боевую мощь
(если не короли океанов, то уж точно принцы!).
Построенная в Комсомольске-на-Амуре в 1982 году
К-324 на протяжении всей своей дальнейшей жизни доставляла столько
неприятностей, что ещё с завода получила наименование «призрак 7-го заказа».
Уже при спуске этого атомохода на воду все обратили внимание на то, что
традиционная бутылка шампанского разбилась только с четвёртого раза. Уже на
государственных испытаниях лодка дважды чудом избежала гибели. Для строителей
она стала настоящим проклятием, так как помимо неприятностей с самой лодкой во
время строительства на ней было небывало много случаев травматизма среди
рабочих.
В истории
освоения атомных подводных лодок, наверное, не было такой поломки, которая бы
не случилась на К-324. Каждый её выход в море непременно завершался очередной
аварией, и это при том, что перед выходом все механизмы неизменно были в полном
порядке, а экипаж во главе с капитаном 2-го ранга В. Терёхиным считался лучшим
из лучших. Чего только не происходило на К-324! Там взрывались аккумуляторные ямы и самопроизвольно падала
аварийная защита реакторов, под водой её таранили американские подводные лодки
(апл ВМС США «Стёрджен»), а
задние крышки торпедных аппаратов, самопроизвольно закрываясь, отрезали морякам
ноги. Прикомандированные к её экипажу офицеры и матросы с других лодок, выйдя
на К-324 один раз в море, ни за что не соглашались идти второй раз.
Вначале К-324
входила в состав Тихоокеанского флота. Затем она была переведена Северным
путём, во время которого несколько раз была на волосок от гибели, на Северный
флот. Там К-324 вошла в состав 33-й дивизии атомных подводных лодок. Север
своенравному «призраку» вообще пришёлся не по нраву. Вскоре он наглядно дал
всем это понять. Аварии посыпались как из рога изобилия. Какое-то время
подводники грешили на качество работ строителей субмарины. Но даже самые
придирчивые комиссии не могли обнаружить каких-то конкретных дефектов.
Постепенно все пришли к неутешительному выводу, что над К-324 висит какой-то
страшный рок. Говорить вслух об этом в то время было нельзя, но в своём кругу
говорили на эту тему много. Когда же лодка получила задание на несение боевой
службы в Саргассовом море, то экипаж уходил в поход, прощаясь с родными навсегда.
Эту боевую службу подводники «призрака 7-го заказа» запомнили навсегда. Однажды
субмарина стала неожиданно стремительно тонуть, хотя все горизонтальные рули
были переложены в положение «на всплытие». Командиру каким-то чудом удалось
выхватить её из запредельной глубины, продув цистерны главного балласта. Затем
были и другие поломки. Лодку готовы были уже отозвать в базу, а командира
отдать под суд за невыполнение боевой задачи, когда К-324
наконец первый и единственный раз улыбнулась удача! Вначале атомоход намотал на
винт какой-то толстый трос. Лишившись хода, подводная лодка всплыла. Это был
уже скандал на весь мир! Но когда разобрались, то оказалось, что К-324 намотала
на свой винт сверхсекретный кабель американской подводной системы обнаружения
наших атомоходов. С этим нежданным трофеем «призрак» и прибыл на буксире на
Кубу. Трофей оказался столь ценным, что командира сразу же простили, но держать
«призрак» в океане всё же больше не решились и отозвали в базу.
Следующий
выход в море в 1987 году опять едва не обернулся трагедией. На этот раз был
затоплен 7-й отсек, а 5-й отсек выгорел в результате пожара. Уже на подходе к
базе возник ещё один пожар, на этот раз непосредственно в выгородке
ядерного реактора. Каким-то чудом не случилось самого худшего, и наполовину
выгоревший и полузатонувший атомоход кое-как доплёлся до своей базы. Командир
соединения, который имел неосторожность выйти на «призраке» в море, вернулся в
базу совершенно седым. Сходя на берег, он заявил, что больше на этой «проклятой
посудине» его ноги не будет!
В 1996 году
последовала очередная серьёзная авария — в подводном положении самопроизвольно произошла разгерметизация торпедного аппарата и затопило
носовой отсек. Все, кто мог, под любым предлогом переводились с проклятой
субмарины куда угодно, набрать экипаж для К-324 стало большой проблемой.
Последовал очередной ремонт. Затем было ещё два выхода в море, оба закончились
ещё большими авариями. Дважды лодка и её экипаж были на волоске от гибели.
Терпение командования было исчерпано, да и на бесконечные ремонты «призрака» у
флота уже не было ни денег, ни желания. К-324 поставили к пирсу, и больше до
своего списания она в море не выходила. Однако и у стенки она снова едва не
затонула. Только тогда, когда «призрак 7-го заказа» был списан «на иголки»,
командование Северного флота смогло вздохнуть спокойно и удовлетвориться хотя
бы тем, что многолетняя борьба с «призраком» не привела к большим человеческим
жертвам и завершилась относительно спокойно.
К-324, к
сожалению, не была единственной в своём роде. К «счастливым несчастливцам»
отечественного Военно-морского флота можно отнести и крейсерскую дизельную
подводную лодку Б-156. Эта лодка самым невероятным образом притягивала к себе
несчастья. Началась нескончаемая череда происшествий на Б-156 уже во время её
первого перехода в 1962 году после постройки из Ленинграда в Таллин, во время которого она умудрилась потерять якорь.
В самом Таллине произошло и вовсе
невероятное происшествие. Во время стоянки у пирса на Б-156 производили зарядку
аккумуляторных батарей дизелем. Операция заурядная, но не для Б-156. Внезапно
для всех шинно-пневматическая муфта сама собой соединилась с линией гребного
вала и подводная лодка неожиданно для экипажа и командира дала ход. Из восьми
швартовых концов, на которых лодка была ошвартована, лопнули семь. Удерживаемая всего лишь одним швартовым, Б-156 въехала носом
в причал. Хуже было бы, если бы лопнул и последний швартовый конец, тогда
самостоятельно давшая ход субмарина неминуемо раздавила бы стоявшие напротив
подводные лодки-«малютки». Все разбирательства, почему
внезапно сама собой подключилась шинно-пневматическая муфта, так ни к чему и не
привели.
После
произведённого ремонта Б-156 в составе отряда кораблей вышла из Таллина на Северный флот. Однако во время прохода проливом
Скагеррак в тумане была протаранена финским теплоходом «Фин Клипер». При этом удар пришёлся на нос. Торпедные
аппараты, в которых находилось шесть полностью изготовленных к стрельбе боевых
торпед, оказались свёрнутыми на 11°, а сам нос вообще съехал набок. То, что ни
одна из торпед не взорвалась, можно считать чудом. От взрыва же всех шести
торпед ни от лодки, ни от таранившего её теплохода не осталось бы ничего.
Повреждения были так велики, что субмарину вернули на Балтику, где она
ремонтировалась ещё год. За это время на лодке сменили командира. Таким
образом, начальство думало изменить положение вещей на несчастливой субмарине,
но это не помогло.
Едва Б-156
попала на Северный флот, во время первых же учений она снова едва не погибла.
На этот раз при всплытии в полигоне боевой подготовки Б-156 была протаранена
своим же эсминцем «Московский комсомолец». И снова невезучей лодке невероятно
повезло. Будь ход эсминца хоть на 1,5 узла меньше, он раздавил бы лодку, как
орех. Учитывая, что под килем субмарины было в тот момент более 250 метров
воды, с неё вряд ли бы кто-нибудь спасся. Участник этого происшествия капитан
1-го ранга в отставке В. Поляков вспоминал, что при ударе киля эсминца о рубку
Б-156 она накренилась почти на 47°. И снова каким-то чудом не сорвались с
фундаментов дизеля и со стеллажей боевые торпеды. Однако повреждения были очень
серьёзными: были снесены перископы и антенны, а сама рубка свисала на бок
уродливым искорёженным наростом. Разумеется, снова последовал долгий ремонт,
после которого начальники отправили Б-156 на боевую службу в Средиземное море.
Разумеется, ничего хорошего из этого не вышло. В Средиземном море на Б-156
внезапно вышла из строя матка основного гирокомпаса, указывающего истинное
направление на север. Её пытались заменить тремя запасными, но все они
поразительным образом не желали показывать истинное направление. Подобного
случая в истории отечественного флота больше не было! Кое-как на
вспомогательном гирокомпасе Б-156 ушла в отдалённый район, где ей было
приказано ждать попутный танкер с запасом маток гирокомпаса. Но так как
истинного места на лодке не знали, поиски танкера растянулись ещё на две
недели. После этого начальство велело злосчастной
Б-156 возвращаться домой.
Однако и
возвращение Б-156 не было безоблачным. На лодке не оказалось позывных на новый
месяц, а нанесённый на рубку бортовой номер стёрся в морях, обнажив старый,
который уже нигде не числился. На подходе к базе Б-156 была обнаружена нашим
дозорным кораблём, при этом на позывные она не отвечала. На запрос с дозорного
корабля указать свой бортовой с Б-156 просемафорили новый, а с корабля видели
совсем другой. В довершение всего с лодки семафорили, что она идёт в Кольский
залив, в то время как курс Б-156 вёл к базе атомных подводных лодок в Гремихе.
По флоту была объявлена боевая тревога — прорыв неопознанной субмарины к нашим
базам. В воздух подняли авиацию, вышли корабли, полетели доклады в Москву.
Когда разобрались, в чём дело, о «прорыве» Б-156 знали уже все, вплоть до
министра обороны. Когда Б-156 всё же завели в базу, оказалось, что и новые
матки гирокомпасов на ней вышли из строя. Невязка Б-156 составляла более 200
морских миль. То, что с такой невязкой лодка всё же добрела до дома, можно
считать ещё одним чудом. После этого высокое начальство решило уже более не
искушать судьбу, и совсем ещё новую Б-156 вывели в резерв, где она и закончила
свой недолгий, но тернистый путь.»