фотография:

Памятник экипажу ПЛ С-11 типа "С" IX-бис серии. Гарнизонное кладбище г.Рига.

историческая справка:

1937 год 20 октября
Заложена в г.Горький на заводе №112. По другим данным заложена 25.10.1937;

1938 год 24 апреля
Спущена на воду;

1940 год
Совершила переход по Мариинской водной системе с завода №112 (г.Горький) в г.Ленинград в доке;

1940 год 17 октября
Включена в состав 16-го ДнПЛ ОВСКРПК КБФ;

1941 год февраль
Переформирована в состав УБрПЛ КБФ;

1941 год 13 мая
Поднят флаг ВМФ;

1941 год 27 июня
Подписан приемный акт. Вступила в строй;

1941 год июнь
К началу ВОВ находилась в Кронштадте, где проходила швартованные испытания (степень технической готовности - 98%);

1941 год 10 - 11 июля
Перешла в Таллин;

1941 год 30 июня
Вошла в состав Балтийского флота. Перешла в оперативное подчинение командира 1-й БрПЛ КБФ;

1941 год 18 июля
Утвержден приемный акт. Вступила в строй;

1941 год 13 июля - 2 августа
В 15.00 13.7 вышла в район Мемеля (позиция №4) в сопровождении БТЩ-209, -213, 2 СКА, которые эскортировали ПЛ до района м. Ристна. 14.7-1.8 патрулировала на позиции (обеспечивающий - командир 2-го ДнПЛ капитан 3 ранга И.Ю. Тузов). Нельзя обойти молчанием "потопление" лодкой у Паланги 19.7 "сетепрорезателя № 11" (по данным водолазного осмотра на стеллажах в I отсеке отсутствовало 2 торпеды), которое до нынешнего времени числится большинством наших историков за первый успех балтийских подводников в Великой Отечественной войне. Во-первых, реально этот корабль, конечно же, был не "сетепрорезатель", а "прерыватель минных заграждений" (Speerbrecher), во-вторых, он получил не торпедное попадание, а лишь наблюдал след торпеды (что могло и померещиться), и, в-третьих, что самое важное, спасшиеся члены экипажа С-11 в один голос утверждали, что за весь поход лодка ни разу не выходила в торпедную атаку, что и было зафиксировано в отчетных документах БрПЛ КБФ за 1941 год. Версия же о потоплении "сетепрорезателя", который временами "переименовывался" в военный транспорт КТ-11 (судно с таким названием немцы потеряли на Средиземном море в 1943 г.), появилась только в начале 60-х годов в результате неверного перевода статьи из журнала "Марине Рундшау". Днем 2.8 встречена в устье прол. Соэлавяйн БТЩ-212 и 3 СКА. Около 18 ч в точке 58°41'3 с.ш./22°25'4 в.д. подорвалась на донной магнитной мине ТМВ заграждения "Кобург", выставленного германскими ТКА 2-й флотилии и затонула (есть еще версия о том, что ПЛ стала жертвой атаки немецкой ПЛ U-144). СКА подобрал только командира ПЛ и инженер-механика (оба умерли от ран) и тело комдива. Спустя 6 ч после подрыва старший торпедист Н.А. Никишин, комендор В.В. Зиновьев и электрик А.В. Мазнин, находившиеся в VII отсеке, вышли на поверхность через кормовой торпедный аппарат (глубина моря 11 м);

Вот что происходило на погибшей ПЛ (по материалам сайта "Интернет-журнал "Спасатель ВМФ"):
Взрывом лодку подбросило вверх, палуба вывернулась из-под ног, и люди ощутили, как их корабль стремительно проваливается в бездну. Прошло, кажется, невообразимо много времени, прежде чем лодка ударилась о дно и замерла, ощутимо накренившись на левый борт. После удара о грунт погас свет, все остановилось, смолкло. В седьмом отсеке лодки находились: торпедист – старший краснофлотец Никишин Н.А., артиллерист – Зиновьев В.В. и электрики Мазнин (Мазин?) А.В. и Мареев В.Е. С помощью небольшого фонарика, они осмотрели отсек. Вода затопила трюм и продолжала поступать по переговорной трубе, а еще она поступала через переборочную дверь шестого отсека и по системе вентиляции. Никишин, как старший в отсеке, организовал борьбу за живучесть. Они перекрыли клапана на аварийной колонке, переговорной трубе, начали заделывать пробоины аварийным материалом: клиньями, одеялами, простынями и всем прочим. Вода продолжала поступать. Поступление воды можно было сдержать, подав воздух из системы ВВД. Но сначала надо было выяснить, есть ли еще живые на лодке. Через переговорную трубу они связались с шестым отсеком. Там оказались люди. В центральном посту погибли все, личный состав из четвертого и пятого отсеков перешёл в шестой и теперь они стоят по грудь в воде. Никишин решил сравнять давление между отсеками, открыть переборочную дверь в шестой отсек, чтоб спастись всем. Он приказал всем надеть аппараты, но пока без необходимости не включаться в них. Они пытались открыть дверь, но взрывом ее деформировало и отрыть ее не удалось. В шестом голоса постепенно стихали, а потом они услышали и слова прощания. К этому времени азотный наркоз уже начал действовать. Электрик Мареев бормотал уже что-то бессвязное и громко смеялся. Вода доходила уже до пояса. Никишин открыл клапан и дал воздух в отсек. Они решили выходить через торпедный аппарат. Им предстояло еще освободить его от торпеды внутри. Они решили выстрелить ее. Для этого нужен сжатый воздух, а его было очень мало. Они решили перепустить воздух из запасной торпеды с помощью шланга в стрельбовой баллон. Но у них нет ключа. Никишин пробует открыть клапан с помощью молотка и зубила. Клапан сбивается и воздух выходит в отсек. Давление повышается, трудно дышать. Они решают перепустить воздух из торпеды в торпедном аппарате правого борта в стрельбовой баллон левого. Через несколько часов тяжелейшей работы им это удается, но давления не хватает. Надо двадцать пять атмосфер, а у них только восемнадцать. Не хватает семи атмосфер. И все же они решат выстрелить. Никишин отрывает запирающий клапан, обеспечивающий немедленное потопление торпеды после выхода и аппарата, делает так, чтоб торпеда утонула и не взорвалась при ударе о грунт. Наконец, крышка торпедного аппарата открыта. Никишин нажимает на рукоятку стрельбового щитка, и … выстрела нет. Он снова и снова нажимает на рукоятку – ничего не происходит. И тут он обнаруживает неисправность в самом щитке. Он устранят ее и… происходит выстрел – торпеда ушла. Прошло пять часов после взрыва, теперь можно выходить. Перед выходом отдохнули, съели аварийный запас пищи из аварийного бачка, положили туда записку о том, как пытались спасти людей из шестого отсека и задраили его. Август месяц. Балтика. Вода уже холодная. Чтоб уменьшить охлаждение тела, густо намазали тельняшки тавотом. Приготовились к выходу, и стали осторожно открывать заднюю крышку аппарата. Вода пошла в отсек, затопив торпедный аппарат. Потом она перестала поступать – давление сравнялось с забортным. Никишин пошел первым. Он полз, толкая перед собой буй-вьюшку с буйрепом. Полтора часа ушло подъем – надо было соблюдать режим декомпрессии. Когда он всплыл, была ночь. Море было неспокойно. Никишин стал дожидаться товарищей. Вторым пошёл Мазнин. Когда он выплыл из торпедного аппарата, то, как условились, дал сигнал и стал ждать ответа. Никто не отозвался. Тогда Мазнин через десять минут снова вошёл в торпедный аппарат, снова вернулся в отсек. Выяснилось, что Мареев не хочет надевать дыхательный аппарат и категорически отказывается покидать отсек. Казалось, что временами на него находили моменты просветления и тогда его начинали уговаривать покинуть лодку. Вроде уговорили, что он пойдет вслед за Мазниным, а за ним, подстраховывая его, пойдет Зиновьев. Надели на него маску дыхательного аппарата, включили аппарат. Но как только попытались окунуть в воду и подтолкнуть к торпедному аппарату, Мареев выплюнул загубник и начал захлебываться. Подняли его над водой, снова несколько раз пытались протолкнуть в торпедный аппарат. Ничего не выходит. Мареев упирается и совершенно невменяем. Прошло много времени, сдвигов никаких. Зиновьев уговаривает Мазнина покинуть лодку, твёрдо обещая, что пойдёт следом. Мазнин снова выходит из торпедного аппарата. Снова нет ответа на посланный сигнал. Мазнин снова возвращается на лодку. Зиновьев уверенно говорит, что идёт за ним. Мазнин в третий раз выходит через торпедный аппарат. Снова сигнал и снова нет ответа. Кислород в баллонах уже кончался, дышать становилось всё труднее и Мазнин начал подъём. Когда Мазнин понял, что теряет сознание, он последним усилием сорвал маску и выпустил из рук аварийный буйреп. Его выбросило наверх, но он тут же снова скрылся под водой. Этого мгновения хватило Никишину, чтобы, несмотря на полную темноту, заметить его, нырнуть, поймать за одежду и всплыть вместе с ним. Потом Мазнин пришёл в себя. Вдвоём они решили, что Никишин поплывёт к берегу, а Мазнин останется ждать у буйрепа Зиновьева. При сильном волнении, при отсутствии видимости берега, он плыл в направлении на восток, ориентируясь по светлой стороне горизонта. Ему казалось, что он плывёт бесконечно. С детства он хорошо плавал, но силы постепенно покидали его. К тому же он не мог освободиться от ненужного теперь аппарата, так как не смог расстегнуть за спиной пряжку ремня, крепящего аппарат к спине. Делая отдых на спине, он снова и снова плыл на восток. Наконец, к рассвету он увидел вдали нечто – это был маяк. Вдруг, совсем рядом, послышался шум мотора, и Никишин увидел катер, пытался кричать, но его никто не услышал. Катер скрылся. Силы совсем покинули торпедиста. У самого берега волны выбросили его на противодесантное заграждение – колючую проволоку недалеко от уреза воды. Из последних сил, двигаясь вдоль заграждения, он нашёл лазейку, но выйти на берег уже не смог. Его нашли три краснофлотца, патрулировавшие береговую черту. На руках они принесли его в помещение, привели в чувство. Никишина парализовало: руки и ноги не шевелились, температура тела была 34,5. Он провёл в море семь с половиной часов, после почти шесть часов пребывания под водой, в отсеке под большим давлением. Берега он достиг у маяка Тохври на острова Даго. Было 3 августа 1941 года. Оставшийся у буйрепа Мазнин продолжал ждать Зиновьева, который всё не поднимался на поверхность. На рассвете моряки с морского охотника обнаружили закоченевшего от холода и ослабевшего Мазнина. Моряки начали массировать руки и ноги подводника, дали глотнуть спирта. В это время обнаруживается всплывший Зиновьев. Было уже 10 утра. Прошло 16 часов с момента гибели подводной лодки. Оказывается, Зиновьев рассудил так: ему всё равно долго не продержаться на воде, так как при аварии он получил серьёзную травму головы и чувствовал себя очень плохо, кроме того, он до последнего не хотел покидать невменяемого Мареева. Он не мог бросить товарища. Зиновьев держался из последних сил: звенело в ушах, клонило ко сну, ныла рана на рассечённом лбу. Но он решил не покидать отсек. Марееву становилось всё хуже. Он то бился в судорогах, то умолкал, а потом и вовсе затих. Прощупав пульс, Зиновьев убедился, что Мареев скончался. Закрыв его лицо бескозыркой, Зиновьев ещё долго оставался с ним. Потом, надев маску дыхательного аппарата, он вошёл в торпедный аппарат, а, выйдя из него с обратной стороны, обнаружил, что буйреп лежит на дне (один из спасательных катеров случайно винтами обрезал спасательный буек). Но Зиновьев не растерялся и начал, удерживаясь за буйреп и сопротивляясь силе, выталкивающей его, подниматься наверх с соблюдением хоть какого-то режима декомпрессии. Ему пришлось всплывать вниз головой, так как все его тело тянуло наверх, а держаться за буйреп у мусингов, он должен был, чтоб не оторвало, двумя руками. Травмированная голова наливалась кровью, трудно было дышать, но вот, наконец, он дошел до конца буйрепа, отпустил его и всплыл. Чудом спасшиеся моряки после такого испытания попали в госпиталь. Однако, едва поправившись, моряки вновь попросили зачислить их в действующий флот. Правда, подводником остался лишь Никишин. Зиновьев попал на тральщик, а Мазнин — на один из кораблей Ладожской флотилии, охранявших знаменитую Дорогу жизни. Все трое уцелели на войне и спустя несколько лет после нее даже встретились;

1941 год август
В августе море вынесло на берег острова Даго (Хийумаа) тела еще семерых членов экипажа С-11. Три человека похоронены в районе артиллерийской батареи у местечка Тохври (вероятно, штурман Головань, командир БЧ-2-3 Захаров и неизвестный краснофлотец). Четверо (лейтенант, старшина 2 статьи и два краснофлотца) покоятся в братской могиле в районе деревни Ойнику. Из них по документам опознан только помощник командира ПЛ С-11 лейтенант Бахтин. Общие потери экипажа составили 47 человек;

1941 год 31 августа
Исключена из состава ВМФ;

1949 год
Обнаружена на дне;

1955 год
Поднята АСС КБФ, отбуксирована в Ригу. Тела погибших подводников захоронены в Риге;

1957 год - 1958 год
Разделана на металл на базе “Главвторчермета”.

дополнительная информация:

Список погибших в боевом походе в июле - августе 1941 года.

командиры:

1. Пасхин Б.Н. (17.12.1939-04.1940)
2. Векке В.К. (26.04.1940-21.06.1940)
3. Радченко В.П. (04.07.1940-24.05.1941)
4. Середа А.М. (10.06.1941-08.1941)

список источников:

1. Широкорад А.Б. "Корабли и катера ВМФ СССР 1939-1945гг.", Харвест, Минск, 2002г.
2. Бережной С.С. "Корабли и суда ВМФ СССР 1928-1945гг.", Военное издательство, Москва, 1988г.
3. Платонов А.В. "Советские боевые корабли 1941-1945гг.", ч.3, Цитадель, Санкт-Петербург, 1998г.
4. Дмитриев В.И. "Советское подводное кораблестроение", Военное издательство, Москва, 1990г.
5. Платонов А.В., Лурье В.М. "Командиры советских подводных лодок 1941-1945гг.", Цитадель, Санкт-Петербург, 1999г.
6. Морозов М.Э. "Подводные лодки ВМФ СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.", ч.1, Полигон 2001.г.
7. Балакин С.А., Морозов М.Э. "Подводные лодки типа "С", Морская Коллекция, №02, 2000г.
8. Гавриленко Г.И. "История балтийского подплава", ВТА "Тайфун" №3(15), 1999г.
9. Ковалев Э.А. "Короли подплава в море червоных валетов", Центрполиграф, Москва, Санкт-Петербург, 2006г.
10. Чирва Е.В. "Подводная война на балтике 1939-1945", Яуза, Эксмо, Москва, 2009г.
11. Морозов М.Э., Кулагин К.Л. "Эски" в бою. Подводные лодки Маринеско, Щедрина, Лисина", Коллекция, Яуза, ЭКСМО, 2008г.

Возврат на Главную страницу сайта «Штурм Глубины»

Дизайн, подборка материала и верстка Николаев А.С.© 2002-2019